«...Оглядываясь на последние прожитые часы, я понимаю. что тогда, много часов назад, ясным жарким полднем мы, оставшиеся в живых, все еще относились к происходящему, как к чему-то вроде неопасного курьеза. Известно, что умирать или пропадать без вести — есть функция исключительно посторонних людей. Сами-то мы, ясный перец, бессмертны и каждую минуту понимаем, где находимся. А случись что, мы этого уже не узнаем. Духи, алтарь и даже замкнутый круг оставались тогда для нас чем-то вроде погремушек над колыбелькой младенца. За них можно было подергать, но смысл в них отсутствовал. Мы еще не успели как следует рассмотреть погремушки и не сообразили, что нужно бояться вместо того, чтобы шутить. Все просто хотели убраться отсюда поскорей...»